twitter.com / ilyapahomov / Global Look Press
Опосля вопросца, устоит ли Александр Лукашенко в связи с крайними событиями в Белоруссии, безусловн, животрепещущ иной: как возможно их повторение в Рф, с ее политическими реалиями, почти во всем похожими с теми, против которых 3-ий вечер протестуют обитатели Минска и остальных городов республики? Znak.com собрал диапазон экспертных воззрений, в том числе размещенных в остальных источниках и показавшихся нам более увлекательными.
Кирилл Рогов, политический аналитик
страничка Кирилла Рогова / Facebook
— Во-1-х, не в Финляндии, не в Швеции, а в Беларуси, которую мы все еще представляем для себя как довольно ограниченное и обычное общество, дама, не имевшая никакого опыта в общественной политике и ресурсов для ведения кампании, просто супруга арестованного блогера, выиграла — быстрее всего, в первом туре — президентские выборы у такового мастодонта, как Лукашенко. (Это следует из анализа масштаба не нормальных голосов (фальсификаций) на преждевременном голосовании.)
Это до что же нужно надоесть людям, до какого омерзения к для себя их довести. Лукашенко допустил Тихановскую до выборов конкретно поэтому, что ее победа смотрелась полностью неосуществимой в довольно ограниченном и традиционалистском (как он считал) белорусском социуме. Но она случилась. И это одна из важных новостей для тех, кто интересуется динамикой авторитарных режимов и совершенно историей.
Это новенькая ситуация в тех республиках бывшего СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии), где установилась патронажно-популистская персоналистская диктатура. Еще 10 и даже 5 годов назад она смотрелась весьма устойчивой и полностью отвечающей базисным ожиданиям и предпочтениям обитателей этих государств. Сейчас она нашла свою поразительную хрупкость.
Никому не популярная еще год либо полгода вспять дама получила около половины реально поданных на выборах голосов. Вот оно — реальное обнуление «государственного фаворита».
Выходит, что это в состоянии сделать фактически кто угодно. Никак не желаю сиим умалить силу и достоинство Светланы Тихановской (в сути — президента Беларуси) и предвыборной кампании «3-х сестер». Она была творчески прелестной (еще изобретательнее, чем то, что делается на «оппозиционном поле» в Рф.) Но основной урок в том, что электоральный предел в новейшей ситуации пробивается просто. Труднее вынудить власти признать эту победу. Но тот факт, что она достижима, тоже много стоит. И все дискуссии про «глубинный люд» перевоплотился в один момент в туалетную бумагу. Лукашенко веровал в глубинный белорусский люд еще более Путина и Суркова, и в итоге — проиграл выборы девчонке.
Оригинал на Facebook.
Глеб Павловский, политолог
Dmitriy Kopylov / Russian Look / Global Look Press
— С нашей властью тут всё понятно, она обучаемая. Конкретно потому, к слову, смотрите, какая вещь, все молвят: «Вот Белоруссия, вот Минск — это пример для Рф 24-го года». А почему 24-й год? А поэтому что российский человек любит откладывать противные вещи на позже — настоящие усилия, настоящую ответственность и риск. У нас 21-й существенно наиболее важен, чем 24-й. Выборы президента при том, что они сейчас размыты, размазаны сегодняшней Конституцией, они не так важны, как выборы в Муниципальную думу.
И, к слову, заметьте, что от правки Конституции в наименьшей степени пострадала Муниципальная дума, потому выборы в нее в каком-то смысле, я думаю, будут важны, и к ним нужно готовиться. Чудилось бы, почему? Поэтому что это было пару раз.
Поэтому что выборы в Муниципальную думу делают наиболее плюралистическую ситуацию по различным регионам и размазывают усилия, вроде бы рассыпают внимание центральной власти. Она не может сразу заниматься 80 регионами.Как Александр Лукашенко стал тераном и что его ожидает далее
И, а именно, потому сопоставление Рф и Белоруссии тут не подступает. Потому весьма принципиально это начало подготовки.
Я думаю, что они (русские власти — прим. Znak.com) сделали выводы, что гаек для закручивания недостаточно, что ситуация наиболее небезопасна, чем числилось, что сил для ее отражения меньше. Поэтому что Хабаровск один, и то пришлось вести себя с ним деликатно. А вот для тебя Минск сразу, и тоже там президент бузит и в итоге проигрывает игру. Другими словами они на данный момент будут находить наиболее сильную систему, снутри которой можно будет вправду завинчивать гайки. Но, я думаю, там тревога довольно большая. И они не пропустят это, не будут хлопать ушами. Я думаю, что ускорятся некие процессы, в том числе пробы, я бы произнес, полудобровольной интеграции Белоруссии и корректировки внутренних норм и остаточных правовых в Рф.
Оригинал на веб-сайте «Эха Москвы».
Владимир Пастухов, научный сотрудник University college of London
Viktor Chernov / Global Look Press
— Это по сути ошибка весьма обычная для всех, кто гласит, к примеру, о российском майдане. Российского майдана нет и не быть может по определению. И причина связана с тем, что майдан как такой, непринципиально, как именуется, майдан на Украине либо движение в Сербии, либо в Черногории, Грузии, — это постоянно смесь демократического и национально-освободительного движения. И вот это национально-освободительное движение, движение против, выскажемся так, воздействия какого-то весьма массивного наружного игрока, оно присваивает демократическому движению главный драйв. В Рф это по определению нереально. Поэтому что Наша родина является имперской государством, она не может этот драйв получить, поэтому что [это] таковой оксюморон, это вроде бы движение против самой себя.
В 24-м году это будет совсем развиваться по остальным правилам игры, которые свойственны для, выскажемся так, имперских наций и метрополий. И игра будет иной. И, фактически говоря, иной будет протест, остальные будут игроки. Другими словами формально будет этот же самый выбор, как бы подавить силой, не уступить ни пяди, будет вялость еще большая, чем на данный момент. Будут локальные выступления. И, быстрее всего, это завершится все-же невеселой победой и последующим сроком, который будет выморочным. Другими словами снаружи быть может это сходство [с Беларусью]. Но при всем том внутренняя внутренность, интрига этого спектакля будет совсем иная.
Полностью возможно, что Лукашенко не досидит [до конца очередного срока полномочий]. Возможно, что тогда не досидит и Путин. Поэтому что обычно в таковых ситуациях афтершоки являются более небезопасными, чем фактически сам 1-ый удар.Как проходили протесты в Белоруссии против перевыборов Лукашенко в 2006, 2010 и 2015 годах
И, быстрее, всего ресурс, который придется издержать в 24-м году на угнетение этого всего, он будет так большенный, что просто не хватит денежных, чувственных, каких угодно сил для того, чтоб продлевать эту победу. Если не прилетит какая-то маленькая стайка темных лебедей (которые могут быть самыми различными: Норникель, к примеру, весь перекрасился в такового огромного темного лебедя, еще неясно, во что это все выйдет), если таковой стайки не прилетит, то для меня таковыми роковыми 27-й и 28-й годы смотрятся.
При всем этом тут остаюсь на позиции, которой придерживаюсь издавна и поочередно. С моей точки зрения, более возможный финал путинского режима — это сменщик, который придет изнутри и менее возможный финал путинского режима — это сменщик, который придет снаружи.
Оригинал на веб-сайте «Эха Москвы».
Владислав Иностранцев, директор «Центра исследовательских работ постиндустриального общества»
Alexandr Aleshkin / Global Look Press
— Совсем понятно, что подобные же тераны, тем наиболее имеющие в Белоруссии полностью ощутимые интересы, — Си Цзиньпин и Владимир Путин — живо поздравили Лукашенко с «победой». Но намного наиболее приметными стали, к примеру, заявления Владимира Зеленского, призвавшего белорусов к сдержанности и пожелавшего им стать «по-настоящему независящей государством». Ещё наиболее озабочивает позиция глобальных СМИ (Средства массовой информации, масс-медиа — периодические печатные издания, радио-, теле- и видеопрограммы), часть из которых предпочла совершенно не увидеть происходящее, а часть выложила официальную точку зрения белорусских властей (при этом, как почти все сочли в отношении, к примеру, Euronews, сделала это далековато не бескорыстно). На уровне правительств западных государств, как становится понятно, совершенно не появилось консенсуса относительно происходящего (призыв Польши к созыву саммита Евросоюза смотрится исключением, но, по всей вероятности, он станет в итоге формой выражения абстрактной озабоченности, и не наиболее того).
Впервой за крайние 20 лет к настолько возмутительному насилию терана над своим народом демократические страны остались настолько безразличными — и это весьма принципиальный сигнал как для Лукашенко, так и для Путина (равно как и для остальных схожих им автократов).
Чемодан Белоруссии сейчас очень важен конкретно поэтому, что он обусловит тренд на наиблежайшие годы, если не на десятилетия. Действия в Минске я бы поставил в один ряд лишь с угнетением протестов в Гонконге — и там, и там идет речь о полном искоренении всех демократических процедур и установлении диктатуры. И речь совсем не о том, что фуррор штатских движений в этих маленьких странах способен был стать триггером конфигураций в Рф либо Китае (надежды ни на то, ни на другое нет ни мельчайших оснований), а о том, что формируется устойчивое чувство: коллективный Запад сейчас больше интересуется геополитикой и денежной выгодой, чем утверждением собственных базовых ценностных установок.
Оригинал на The Insider.
Евгений Минченко, управляющий «Минченко-консалтинг»
страничка Евгения Минченко / Facebook
— Наша родина уже имеет опыт схожих попыток «уличного» перехвата власти — это и август 1991 года, и октябрь 1993 года, и декабрь 2011-го. При всем этом есть основной антипример — евромайдан 2014 года в Киеве. Отношение к нему в Рф, к слову, очень различается от предшественника — «оранжевого» майдана 2004 года, которому, нужно признать, симпатизировали почти все представили тогдашней и сегодняшней русской элиты. Вообщем, настороженность и неприятие схожих способов давления на власть в Рф пришло опосля событий в Москве 2011–2012 годов. А когда опосля второго майдана на Украине началась война — тем наиболее.
Русская власть обязана понять ошибки, которые сделал Лукашенко. Осознать, что он сделал не так. Разумеется, что чрезмерное твердое ограничение политической конкуренции делает систему негибкой. Проведение выборов в таком стиле, что у значимой части избирателей остается чувство, что их околпачили, — тоже нехорошо. Как и отсутствие точного вида грядущего страны. Вот что может стать условием для новейшего повторения в Рф как собственного, так и чужого опыта. Власть это обязана осознавать.
Константин Сонин, доктор Школы общественной политики в Чикагском институте
страничка Константина Сонина / Facebook
— Мне кажется, пока нет обстоятельств ждать повторения белорусских событий в ближнем будущем. Есть несколько принципных различий.
Как проявили действия 9 августа, Лукашенко утратил поддержку общества в самом широком смысле — фактически всюду, где можно узреть первичные результаты подсчета голосов и нефальсифицированные протоколы, он проиграл Светлане Тихановской. По всем имеющимся данным, он получил меньше голосов, чем его соперница — и, может быть, намного меньше. В почти всех районах его поддержка на уровне 5-10%.
Президент Путин находится совершенно в другом положении. Это вопросец: выиграл бы он конкурентноспособные выборы против мощного оппонента. Но нет колебаний, что его поддержка в разы выше, чем у Лукашенко. Есть целые социальные группы, посреди которых поддержка Путина велика, — и это данные независящих опросов и исследователей. Соответственно, опасности массовых выступлений, в каких участвуют все слои общества — как это происходит на данный момент в Белоруссии, — в Рф в истинное время нет.
Другое различие заключается в том, что русское правительство, хотя и недемократично, существенно наиболее институционализировано, чем очень примитивная система управления, сделанная Лукашенко. Русские силовики владеют весьма огромным воздействием, но оно ограничено еще посильнее.
Источник: