30 лет назад, 12 июня 1991 года, Россия впервые выбрала себе президента. Им, при поддержке кандидата в вице-президенты, боевого летчика-«афганца», Героя Советского Союза, лидера группы «Коммунисты за демократию» Александра Руцкого, был всенародно избран Борис Ельцин.
Anton Kavashkin / Global Look Press
Введение поста президента России было одобрено гражданами республики на мартовском референдуме — одновременно с голосованием за сохранение Советского Союза. Таким образом, россияне проголосовали за принципиальное обновление советского государства — за добровольное объединение суверенных, полновластных государств.
Борис Ельцин — один из тех политических лидеров, кто до конца боролся за сохранение такого — современного, гибкого и более жизнеспособного — союза. Несмотря на упрямое и даже ожесточенное сопротивление союзного центра, включая Кремль и Лубянку. Это — ответ тем, кто сегодня призывает разобраться: «кто предал СССР?».
Выход из забвения
Чтобы проследить путь Бориса Ельцина к избранию первым президентом России, нужно вернуться к октябрю 1987 года. Тогда на Пленуме ЦК КПСС он, первый секретарь Московского горкома КПСС, прямо заявил о том, что Перестройка, начатая генеральным секретарем ЦК Михаилом Горбачевым весной 1985-го, буксует, вместо напора и «революционного духа» — славословия в адрес генсека, и у людей «пропадает вера в Перестройку».
Марина Молдавская / Znak.com
Горбачева возмутила не столько критика: еще в январе 1986-го, на XXVII съезде партии, Ельцин выступил куда резче: разоблачая бюрократизм и инертность «приспособленцев с партийным билетом», номенклатурные привилегии и социальную несправедливость, предложил ввести возрастные ограничения на занятие партийных должностей и регулярную отчетность всех партийных чинов, вплоть до секретарей ЦК, потребовал «демократизации всех сфер жизни». На этот раз главное прегрешение Ельцина в том, что он смазал обсуждение горбачевского доклада, посвященного предстоящему 70-летию Октября, попрал субординацию. Конфликт привел к отставке Ельцина.
Его вывели из состава высшего партийного органа — Политбюро. Горбачеву предлагали отправить мятежника обратно в Свердловск, или послом в дальнюю страну, или на пенсию. Но Михаил Сергеевич, пообещав больше не пустить Ельцина в политику, сделал его первым заместителем председателя Госстроя СССР в ранге министра и оставил членом ЦК.
Почти полная изоляция, запрет на упоминания в официальных советских СМИ, постоянная слежка и прослушка телефонных разговоров Комитетом госбезопасности. «Быть может, самые тяжелые дни в моей жизни», — вспоминал Борис Николаевич.
И все же с ним обошлись «по-вегетариански». Генсек не был кровопийцей и поступал согласно своим «перестроечным» идеалам. Тем более что в ЦК шли десятки тысяч телеграмм: руки прочь от Ельцина! К тому же, оставляя его в Москве, Горбачев, с одной стороны, мог и присматривать за ним и при необходимости использовать в дальнейшей борьбе против партаппарата. Конкуренции с Ельциным Горбачев не опасался: в его глазах поверженный бунтарь не был серьезным соперником.
Неслучайно по всей стране перепечатывали интервью Ельцина латвийским газетам «Юрмала» и «Советская молодежь». «Руководитель Агропрома, которому на дом привозят изысканные продукты, никогда грудью не пойдет на борьбу за Продовольственную программу. Для него она уже давно решена», — чеканил Ельцин в интервью. К нему допускают и иностранных корреспондентов, ему позволяют выступить перед слушателями Высшей комсомольской школы, на его имя поступают сотни писем с поддержкой.
А внутрипартийная борьба Горбачева принимала все более открытый и грозный характер: партийная бюрократия, демонстративно одобряя перемены, фактически бойкотировала их, со знанием дела, искусно маскируя саботаж очковтирательством и приписками. Вязли даже такие «невинные» инициативы, как «наведение порядка и дисциплины», «улучшение качества», «ускорение научно-технического прогресса». Что уж говорить о «развитии социалистической демократии», «совершенствовании системы самоуправления народа», «расширении гласности», «углублении социальной справедливости», «повышении самостоятельности и самоокупаемости предприятий».
Партийная вертикаль не собиралась ни дисциплинироваться и ускоряться, ни делиться властью (ведь это вело к сокращению ее численности и утрате насиженных «теплых мест»), ни отказываться от «спецобслуживания».
Поворотным событием во взаимоотношениях генсека и партии стала XIX партийная конференция в июне 1988 года. Преодолев чиновное сопротивление (рабочие родного Ельцину Свердловска пригрозили забастовкой в случае, если его не допустят на партийный форум), Борис Николаевич избирается делегатом XIX партконференции, добивается слова, снова клеймит с трибуны оторванность партийных начальников от народа, их безнравственность, коррумпированность (из уст оратора звучит определение «мафия»), вызывающую роскошь, предлагает покаяться старожилам Политбюро, которые попустительствовали брежневскому застою, в разы сократить аппарат ЦК и обкомов, настаивает на проведении всенародных референдумов по самым принципиальным общественным вопросам и чтобы все партийное начальство, начиная с генсека, выбиралось рядовыми членами партии, прямым и тайным голосованием. И требует политической реабилитации.
Марина Молдавская / Znak.com
«Борис, ты не прав!» — бросает ему знаменитое заклятый недоброжелатель, секретарь ЦК Егор Лигачев. А заодно припоминает Горбачеву, что на выборах генерального секретаря в марте 1985-го «могли быть абсолютно другие решения» (Егор Кузьмич солгал: в действительности Михаил Сергеевич был единственным кандидатом на высший партийный пост). То был первый публичный наезд на генсека, перед ним замаячила судьба его предшественника Никиты Хрущева, свергнутого партией в 1964 году. Но Лигачев проиграл тогда еще могущественному генсеку: с позиции второго человека в партии он был «брошен на сельское хозяйство», а через два года выведен из секретарей ЦК и Политбюро.
Горбачев, надавив своим непререкаемым авторитетом и пользуясь тем, что конференция транслировалась на весь Советский Союз, провел через делегатов — высокопоставленных и не очень представителей партноменклатуры — решения поистине революционного характера, в духе ельцинских тезисов. Должности партийных секретарей и председателей местных Советов совмещаются; чтобы возглавить Советы, секретари партийных организаций обязаны пройти через альтернативные выборы на основе прямого тайного голосования; срок их полномочий ограничивается двумя мандатами по пять лет; секретари парткомитетов, проигравшие выборы, покидают руководящие посты. И главное: весной следующего, 1989 года — выборы I Съезда народных депутатов.
По итогам всесоюзного голосования выяснится, что избиратели забаллотировали более 30 секретарей обкомов, пятую часть.
«В Ленинграде не избран ни один партийный и советский руководитель города и области, ни один член бюро обкома, включая первого секретаря и даже командующего военным округом.
В Москве партийные работники также в основном потерпели поражение. Негативными для партийных работников итоги выборов оказались во многих крупных промышленных и научных центрах Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока, юга и востока Украины. Крупное поражение партийные кандидаты потерпели в Прибалтике, Армении, а также в Грузии», — вспоминал Вадим Медведев, в то время секретарь ЦК КПСС и один из ближайших соратников Михаила Горбачева. Генсек добился своего: центр власти начал смещаться от партии к Советам.
Так Михаил Горбачев заложил под монополию Компартии мину, которая рванет в 1990 году отменой пресловутой 6-й статьи Конституции, закреплявшей за КПСС стержневую функцию «руководящей и направляющей силы советского общества, ядра его политической системы». Опальный Ельцин сыграл в этом немаловажную роль, Горбачев это понимал и об этом помнил.
Снова в большой политике
После выступления на XIX партийной конференции Ельцин получил тысячи писем, к нему, в здание Госстроя (теперь там размещается Совет Федерации), устремилось столько «ходоков», что пришлось выделить отдельную приемную. «Он обрел такое народное признание, о котором мог только мечтать любой политик», — писал в мемуарах Лев Суханов, помощник Ельцина, начиная с работы в Госстрое. «По сути дела, реабилитация [Бориса Ельцина] состоялась. Страна вновь увидела его, несломленного. Именно с этого момента началась подлинная слава Ельцина… Он стал героем народа, первым в стране публичным политиком. И если вначале он только присматривался к этому своему новому положению, то с лета 1988 года утвердился в нем окончательно», — подчеркивает Борис Минаев, писатель и автор ельцинской биографии в серии «ЖЗЛ».
Поверив в себя, Борис Николаевич идет на выборы народных депутатов СССР от самого главного и крупного московского округа. В предвыборной риторике он продвигается дальше и говорит уже не только о недопустимости номенклатурных сословных привилегий, но и о многопартийности, децентрализации всех сторон жизни и даже о праве частной собственности на землю (хотя остается приверженцем социализма, который, по его мнению, еще только предстоит построить). Москвичи толпами ломятся на встречи с ним, в его защиту и поддержку собираются многотысячные митинги, на предприятиях создаются комитеты в его поддержку. Лозунг дня в столице — «Борись, Борис!».
Марина Молдавская / Znak.com
Чтобы помочь Борису Ельцину, с выборов свою кандидатуру снимает прославленный космонавт, дважды Герой Советского Союза Георгий Гречко. Результат Ельцина ошеломителен: свои голоса ему отдают порядка 90% проголосовавших москвичей (явка на выборы — тоже около 90%), более 5 млн человек — и беспартийных, и коммунистов. Он снова «хозяин Москвы», но в статусе уже не первого секретаря партийного горкома, а всенародного избранника-депутата. «Говоришь, не пустишь в политику? Ну-ну», — парирует Ельцин Горбачеву (сам Михаил Сергеевич и другие партийные сановники избираются на I Съезд народных депутатов не в политической борьбе, а гарантированно, по безальтернативному списку от КПСС).
Однако на съезде, который открылся 25 мая 1989 года, Борис Николаевич — лишь одна из «звезд». Как и XIX партконференция, заседания съезда транслируются на всю страну, и такие депутаты, как Юрий Афанасьев, Юрий Карякин, Гавриил Попов, Анатолий Собчак, Сергей Станкевич, Галина Старовойтова, Николай Травкин, Юрий Черниченко, моментально становятся суперпопулярными парламентскими трибунами и народными кумирами.
Неслыханное дело: в самом начале съезда академик и диссидент Андрей Сахаров призывает к альтернативности выборов председателя Президиума постоянно действующей части советского парламента, Верховного Совета, со всесильным Михаилом Горбачевым соперничает «выскочка» из Мурманской области самовыдвиженец Александр Оболенский. (Кстати, перед началом работы съезда Михаил Сергеевич не исключал, что на месте Оболенского окажется Ельцин и за пост председателя Президиума ВС придется побороться всерьез, генсек был готов во избежание проблем назначить Бориса Николаевича первым замом председателя правительства РСФСР, но тот не стал оспаривать спикерские амбиции Горбачева.)
По результатам голосования на съезде Борис Ельцин не попадает в состав Верховного Совета — тогда депутат из Омска Алексей Казанник, так же, как космонавт Гречко, уступает ему свое место. Зал, на три четверти состоящий из «проверенных коммунистов», протестует, но Михаил Горбачев благосклонно подыгрывает Казаннику и Ельцину. Борис Николаевич становится председателем парламентского комитета по строительству и архитектуре, специально созданного под него, и на этом основании входит в Президиум Верховного Совета (Ельцин не забудет поступка Казанника и, став президентом России, в 1993 году ненадолго сделает его генеральным прокурором).
В последний день работы съезда депутаты «демократического разлива» (таковых лишь около 250 из 2250 делегатов) создают свою Межрегиональную группу — первую легальную оппозицию Коммунистической партии. Ельцин — сопредседатель группы. Однако соратники относятся к нему с подозрительностью: партократ, нападает на Горбачева (у творческой и научной интеллигенции, широко представленной в Межрегиональной депутатской группе, Михаил Сергеевич пользуется безоговорочным авторитетом и уважением), способен подмять МДГ под себя.
Марина Молдавская / Znak.com
Ельцин, в свою очередь, отметил нерешительность многих участников МДГ: меньше половины из них поддерживали идею многопартийности, еще меньше — программу превращения МДГ в полноценную партию. А когда столкнулись с блокированием любых законодательных инициатив и замалчиванием своей деятельности, со слежкой и прослушиванием телефонов, с запретом на распространение газеты и угрозой арестов из-за «экстремизма», погрузились в апатию и междоусобные склоки. Решительно настроенному и деятельному Борису Ельцину это было не по душе, на собраниях группы он отмалчивался.
И все же Межрегиональная депутатская группа сыграла в его политическом выборе важную роль: в программе МДГ — ликвидация партийной монополии на власть, цензуры, введение многопартийности, частной собственности, построение демократического правового государства, защита прав человека, децентрализация власти, укрепление суверенитета республик и их экономической самостоятельности. Пройдет совсем немного времени, и именно Ельцин начнет претворять в жизнь положения этой программы.
Выбираю капитализм
В сентябре 1989 года произошло событие, которое определило его дальнейшие шаги. Борис Ельцин впервые отправляется в США. Там он встречается с президентом Джорджем Бушем и Рональдом Рейганом, с представителями политической и деловой элиты, выступает на телевидении и в университетах.
Но, пожалуй, наиболее запоминающееся впечатление от поездки Ельцин получил в обычном придорожном супермаркете недалеко от Хьюстона. Поговорив с кассиром и покупательницей, он узнал, что в магазине продается около 30 тыс. наименований товаров, а средняя американская семья тратит на продукты не больше 20% доходов.
У обычной советской семьи на пропитание уходило втрое больше, а продукты приходилось «доставать»: практически все продовольствие — «дефицит», в основном по талонам, а чтобы их отоварить, нужно выстаивать в огромных очередях.
Борис Ельцин и Джордж БушCNP / AdMedia / Global Look Press
Московский гость испытал настоящий «культурный шок». Выступили слезы. Обхватив голову руками, он повторял: «Что они сделали с нашим бедным народом?» «У Ельцина окончательно рухнула в его большевистском сознании последняя подпорка», — свидетельствовал Лев Суханов, сопровождавший шефа в поездке по Америке. «Сегодня я являюсь сторонником более радикальных перемен», — прокомментировал Борис Николаевич, вернувшись из Америки. Отныне он — убежденный сторонник рыночных реформ. «Когда в 1990-х годах кто-то из правительственных министров спросил, что сильнее всего настроило его против старой системы, Ельцин ответил: „Америка и ее супермаркеты“», — рассказывает его американский биограф, гарвардский профессор Тимоти Колтон.
Тем временем в «братской семье» советских республик становится все неуютнее. В 1986 году мировые цены на нефть опускаются до минимума, в 1987-м в Советском Союзе начинается спад производства, в 1989-м страну поражает глубокий экономический кризис. Самый низкий уровень жизни — в РСФСР, которая создает 60% валового национального продукта, является основным источником газа и нефти, других ценнейших природных ресурсов, но доходов от их экспорта почти не получает.
В конце 1989 года народные депутаты СССР наконец одобряют программу экономических реформ, разработанную союзным правительством Николая Рыжкова. Но программа предусматривает плавное протекание преобразований, причем с сохранением принципов планового социалистического хозяйствования и централизации. С исполнением программы не спешат, ее пересматривают и оттачивают, избегая резкого повышения цен, в то время как кризис углубляется на глазах и, как сейчас выражаются, «времени на раскачку не остается».
Борис Ельцин одним из первых осознает: спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Однажды, вернувшись домой с заседания съезда, он произносит: «Надо спасать Россию». Супруга, Наина Иосифовна, не поняла смысла сказанного, решила, что у мужа горячка: Боря, ты о чем, какая Россия? А «Боря» проговаривал то, что целиком занимало его: программа Рыжкова не справится с надвигающейся катастрофой, значит, проблемы нужно решать без оглядки на союзное правительство, самостоятельно, в рамках РСФСР, ее собственными силами и ресурсами. А следовательно — брать власть.
Российская Федерация — не первая из республик, которые двинулись в сторону суверенитета. Политика гласности и разоблачение секретных протоколов к пакту Риббентропа — Молотова привели к возмущению Прибалтики. Михаил Горбачев, предчувствуя беду, спрятал протоколы в личном сейфе, но парламентская комиссия под руководством «идеологического» секретаря ЦК Александра Яковлева, проведя расследование, признала: все говорит о существовании протоколов. В марте 1990 года Акт о восстановлении независимости принимает Литва, за ней по тому же пути идут Эстония и Латвия.
Реакция Центра: отмена 6-й статьи, учреждение поста президента СССР, избрание президентом Михаила Горбачева, позже — наделение его чрезвычайными полномочиями издавать указы, имеющие силу законов, возможность распускать органы власти и вводить в республиках прямое президентское правление (подробнее о резонах введения поста президента и избрании на этот пост Горбачева — здесь).
На март же назначены выборы российских депутатов — более демократичные, чем общесоюзные: никаких безальтернативных партийных списков. Во-первых, конституционная монополия КПСС на власть уже ликвидирована, а во-вторых, в РСФСР, в отличие от всех других республик, нет своей Коммунистической партии. Она возникнет в июне, возглавит ее представитель реакционной партноменклатуры, типичный функционер-консерватор, первый секретарь Краснодарского крайкома партии Иван Полозков. На грядущем российском съезде народных депутатов его задача — участвовать в выборах главы российского парламента и помешать Борису Ельцину избраться на этот пост.
Ельцин баллотируется в российские депутаты в родном Свердловске. В его программе — принятие российской Декларации о суверенитете и новой республиканской Конституции, введение поста президента России, проведение всеобщих президентских выборов, создание российского Конституционного суда, Государственного банка, Академии наук, собственной милиции, средств массовой информации, переформатирование Советского Союза в конфедерацию суверенных государств с закрепленной собственностью и обширными полномочиями.
Ельцин постоянно подчеркивает: он — за сохранение Союза, но в обновленном виде. Побеждает Борис Николаевич легко, с 85-процентным результатом.
А вот на выборах председателя Верховного Совета РСФСР ему приходится понервничать. В депутаты избраны три четверти руководителей региональных партийных и исполнительных комитетов — коммунистической элиты, фракция коммунистов — одна из самых многочисленных и влиятельных на съезде. На открытии съезда не Ельцин, а ставленник Кремля, председатель республиканского правительства Александр Власов первым обращается к депутатам с призывом принять Декларацию о суверенитете, слово в слово повторяя ельцинскую предвыборную программу: Россия должна обладать исключительным правом владеть и распоряжаться всеми своими природными богатствами, всем накопленным экономическим, научно-техническим и интеллектуальным потенциалом. Противники Ельцина стремятся перехватить у него политическую инициативу и переманить на свою сторону неопределившихся депутатов. На съезд приезжает сам Михаил Горбачев и… совершает роковой промах — отчетливо высказывается не только против персоны Бориса Ельцина, но и против идеи российского суверенитета, к тому времени овладевшей практически всеми депутатами.
Марина Молдавская / Znak.com
Генсек оказывает своим ставленникам медвежью услугу. В первом туре выборов председателя Верховного Совета Полозков отстает от Ельцина на 24 голоса, во втором туре разрыв вдвое больше. Кремль неожиданно решает поменять Полозкова на более умеренную и компромиссную фигуру Александра Власова. Но в третьем туре голосования, несмотря на накачку Горбачевым депутатов-коммунистов, Ельцин обходит соперника на целых 68 голосов и становится во главе Верховного Совета. Немного погодя он демонстративно выходит из рядов КПСС, окончательно порывая с «социалистическим выбором».
Летописцы новейшей истории России как один утверждают, что зигзаги Кремля были продиктованы стремлением во что бы то ни стало остановить Бориса Ельцина, не дать возглавить крупнейшую республику СССР стороннику предельной децентрализации и рыночной, капиталистической экономики, восхищенное отношение к которой он привез из поездки по США. Автор этого текста считает, что факты говорят об обратном: Центральный комитет КПСС и его генеральный секретарь самоустранились от подготовки к выборам депутатов, избирательная кампания шла самотеком, во время избирательной кампании свердловский обком не создавал ему почти никаких помех, соперников Борису Ельцину на съезде подбирали на скорую руку, в момент голосования по кандидатуре председателя Верховного Совета Михаил Горбачев находился в Канаде. С этого угла зрения видится, что он скорее внутренне смирился с победой Ельцина.
Первый парень на Руси
12 июня 1990 года российские депутаты — и ельцинисты, и коммунисты — приняли Декларацию о государственном суверенитете РСФСР. Ее основные идеи Борис Ельцин выразил, баллотируясь в председатели Верховного Совета: «Сегодня не Центр, а Россия должна подумать о том, какие функции передать центру, а какие оставить себе… Акты, принимаемые Союзом, не должны противоречить [будущей] новой Конституции России и Договору с Союзом. Вне делегируемых Союзу полномочий республика самостоятельно осуществляет внутреннюю и внешнюю политику». Проще говоря, Декларация о государственном суверенитете перевернула механизм взаимоотношений республики с Центром: из послушного исполнителя его воли, из безропотного донора Россия превращалась в самодостаточного и самостоятельного «заказчика» союзных услуг.
Вслед за Россией Декларации о суверенитете принимают Молдавия, Украина, Узбекистан, Белоруссия, Туркмения, Армения, Таджикистан, Казахстан… Программа правительства Николая Рыжкова становится невыполнимой еще и потому, что не согласована с республиками в их новом качестве. Сначала республики находились в заложниках у неторопливого Центра, теперь же он драматически не поспевает за взрослеющим самосознанием республик.
Тем временем рубль неуклонно дешевеет, производители придерживают товар и переходят на бартер и в «тень», золотовалютные запасы стремительно сокращаются, и у государства нет денег на закупку импорта, наступает товарный голод.
Мясо, масло, мука, макароны, сахар, мыло, стиральный порошок — все по талонам, которые еще пойди отоварь. Перебои даже с хлебом. Вспыхивают табачные и винные бунты. В Челябинске разъяренная толпа разгромила здание райисполкома.
Нужно наполнять рынок товарами и значит отказываться от государственного регулирования цен и отпускать их, то есть децентрализовать экономику и переходить к «самоуправляемым» рыночным отношениям, проводить приватизацию предприятий и земли, таким образом «стерилизовать» гигантские, оцениваемые в 0,5 трлн рублей накопления граждан и резко сокращать неэффективный, ненужный и дорогостоящий государственный аппарат.
Марина Молдавская / Znak.com
Все эти экстренные меры отражены в программе «500 дней» авторства экономистов Станислава Шаталина, Евгения Ясина и Григория Явлинского. Михаил Горбачев и Борис Ельцин, преодолев личные антипатии, договариваются о том, что программа «500 дней» распространится на весь Советский Союз и будет осуществлена синхронно во всех республиках. Республиканские элиты выражают согласие, да и Горбачев относится к «500 дням» с энтузиазмом, как к «самому главному, окончательному прорыву» и предпосылке для нового Союзного договора Центра и республик. Верховный Совет РСФСР одобряет программу, Явлинского назначают заместителем председателя российского правительства, старт реформ намечен на 1 октября. Принципиальное условие российских властей, лично Бориса Ельцина: Николай Рыжков должен уйти.
И здесь Горбачев (вероятно, под влиянием Рыжкова) неожиданно сдает назад: он, как и его премьер, дорожит социализмом и боится политических последствий обвального повышения цен. А главное — против децентрализации и ослабления экономической и, следовательно, политической роли и власти союзного Центра, то есть своей. Президент СССР мечется между объективной необходимостью и личными пристрастиями и амбициями и в конце концов распоряжается объединить обе программы, но ничего путного из этого, естественно, не выходит. «В октябре Горбачев направил на рассмотрение Верховного Совета свой, „доработанный“ вариант программы. В ней не были указаны конкретные сроки и планы… Каждый пункт жесткой программы Шаталина — Явлинского был смягчен, затуманен и размыт. А стремительное разрушение советской экономики продолжилось», — отмечает Борис Минаев.
В конце года в связи с инфарктом Николай Рыжков все же уходит с поста председателя союзного правительства, а Михаил Горбачев окружает себя будущими членами ГКЧП — вице-президентом Геннадием Янаевым, новым премьером Валентином Павловым, председателем КГБ Владимиром Крючковым, министром внутренних дел Борисом Пуго, все больше склоняясь к силовому способу решения разом всех проблем.
В январе 1991 года в столицы непокорных прибалтийских республик, Вильнюс и Ригу, вводят спецназ, гибнет два десятка граждан. Таллин ожидает штурма с минуты на минуту. Борис Ельцин сначала мчится туда, чтобы подписать с прибалтийскими республиками договор о взаимном признании суверенитета, затем обращается к русским солдатам: не стреляйте! А на следующий день в прямом телеэфире впервые выдвигает требование отставки Горбачева.
Ответом — «генеральная репетиция» августовского путча ГКЧП. По инициативе взбунтовавшихся заместителей Ельцина по Верховному Совету РСФСР (всех, кроме Руслана Хасбулатова) созывается внеочередной съезд российских депутатов, готовится отставка Ельцина (что влечет срыв выборов российского президента). Бунтовщики просят союзную власть «защитить депутатов от терроризма» (сейчас в подобных ситуациях применяют термин «экстремизм»). На улицы Москвы выгоняют бронемашины и сотни военных грузовиков, милицию выводят из подчинения московской мэрии, запрещают митинги.
Борис Ельцин прибегает к проверенной защите — взывает к массам своих сторонников. Невзирая на запреты, митинги в Москве собирают до полумиллиона участников. Депутаты, съехавшиеся в Москву, бросают вызов Кремлю, отказываясь открывать съезд под прицелами военной техники. Недвусмысленная реакция, осуждающая применение силы, поступает Горбачеву из Вашингтона. Войска выводят из столицы. На референдуме 17 марта Ельцин выносит вопрос о введении поста президента РСФСР и получает 70% голосов избирателей.
Марина Молдавская / Znak.com
Больше, чем расставания с идеалами социализма и с «сильной президентской властью», Михаил Горбачев боится большой крови на собственных руках (она уже пролита — не только в Прибалтике, но и при подавлении армяно-азербайджанской распри в Баку и в Тбилиси, где при вмешательстве войск погибают десятки людей: поэтому Прибалтика, Грузия, Армения, а также Молдавия уже фактически вне СССР). Он совершает очередной разворот и проявляет готовность к заключению нового Союзного договора, в конечном счете — на условиях республик — суверенных государств, которые делят между собой союзную собственность и распоряжаются доходами от ее эксплуатации. Союзному центру — вновь избранным президенту и парламенту, которые функционируют на отчисления республик — остается координация единого экономического пространства, общая оборонная, внешняя политика и госбезопасность.
«Новоогаревский процесс» подготовки договора (по названию резиденции президента СССР, где идут переговоры) открывается в апреле и завершается в конце июля (подписание договора сорвет выступление ГКЧП). К этому времени Борис Ельцин — первый всенародно избранный президент России: в связке с Александром Руцким он заручился поддержкой 57% проголосовавших избирателей. Идея привлечь Руцкого полностью оправдала себя: коммунист-демократ Александр Владимирович перетянул на сторону Ельцина немало «людей в погонах», ветеранов, сомневающихся партийцев.
Борис Ельцин — в начале своего пути к полновластию: ему еще предстоит разогнать свой Верховный Совет и провести через референдум суперпрезидентскую Конституцию. Михаил Горбачев, испугавшийся всенародных выборов и получивший президентскую власть из рук депутатов, — политик, сдавший свои идеалы ради «остатков былого величия». Один стремился к компромиссам, петлял и заплутал. Другой развивался линейно и поступал целеустремленно.
Марина Молдавская / Znak.com
Благодарим за содействие в подготовке материала директора Музейно-выставочного комплекса Уральского федерального университета Юлию Шатон и пресс-службу Ельцин Центра.
Использованная литература:
- Колтон Тимоти, «Ельцин», Москва, ИГ «Азбука-Аттикус», 2013 г. Минаев Борис, «Ельцин», Москва, «Молодая гвардия» (серия «Жизнь замечательных людей»), 2014 г.Пихоя Рудольф, Зезина Мария, Малышева Ольга, Малхазова Фатима, «Борис Ельцин», Екатеринбург, ИД «Сократ» (серия «Жизнь замечательных уральцев»), 2011 г.
Источник: